Глава четвёртая,
в которой Хромой Лис становится атаманом
Чуть рассвело — и на палубу пиратского корабля с бочкой на плече, как пробка из бутылки, — пы!.. — из трюма вылетел Кабан: на голове — турецкая феска, за поясом — пистоль.
Кабан искоса глянул на океан, на солнце, запел:
Я — Кабан,
Я — злодей,
Утопил я сорок девять кораблей!
Ухх!.. —
И пропал в трюме.
Вихляясь, с маленьким бочонком под мышкой вышла Собака:
Наберём водички свежей
И покинем побережье,
Растворимся, как в тумане, как в тумане,
В океане…
БАХ! — грохнул выстрел, Собака присела, из бочонка — фонтанчиком — струйка воды.
— Ккабан ббалуется! — заикаясь, сказала Собака и уползла в каюту.
А на палубу выскочил Рыжий Кот в красной шляпе, в кружевном воротнике и высоких ботфортах. Он снял шляпу, плюнул, пригладил на лысине три волоска, заорал:
Я — ужасный, я — пиратский,
Океанский атаман,
Повидал я три десятка
И ещё пятнадцать стран.
Сжёг двенадцать деревенек
И ограбил три казны,
На моём пиратском бриге
Трюмы порохом полны!
Утром делаю зарядку
И разбойником свищу!.. —
Тут Кот снова пригладил три волоска и печально закончил:
А под вечер вспомню бабку
И тихонько загрущу…
Замолчал, походил по палубе и вдруг вновь заорал:
Злодеи! Злодеи!
Ко мне, мои злодеи!
И тут же на палубе появились Собака и Кабан, положили Коту лапы на плечи, заплясали, запели:
Мы — пираты, мы — злодеи, мы — злодеи.
Ха-ха-ха!
В море нет злодеев злее и храбрее.
Ха-ха-ха!
С нами был пиратский Лис…
— Съел моих любимых крыс! — зло сказал Кот.
Мы его швырнули за борт,
Крикнули: «А ну катись!» —
подхватили все и забились в чечёточке. —
Ча-ча-ча!
Ча-ча-ча!
Кровь злодеев горяча!
Ха! —
Выхватили пистоли, пальнули в небо, а над дальним бортом появилась голова Хромого Лиса.
Лис вскарабкался на борт, встал на фальшборте, опираясь на кривой костыль, крикнул:
— Карамба! Приветствую дорогих друзей!
Пираты застыли.
— Чур! Чур меня! Чур! — в ужасе зашептал Кот.
— Чур! Чур! Чур! — отпрянули Кабан с Собакой.
— Ха-ха! Испугались? — крикнул Лис. — Не пугайся, атаман, я пришёл извиниться за твоих многоуважаемых крыс! — И Лис склонился на фальшборте в самом изысканном поклоне.
— Это — утопленник! — дико завизжал Кот. — Мммя-я-у! Полундра!
Пираты прижались к шлюпке, бежать дальше было некуда.
— Я знаю, что надо сказать утопленнику, — зашептала Собака.
— Говори!
Брамстеньга, бочка, фок и грот,
И — сразу всё наоборот!
— Сгинь! — крикнула Собака.
— Ха-ха-ха! — расхохотался Хромой Лис. Все подхватили собачьи слова и закричали:
Брамстеньга, бочка, фок и грот,
И — сразу всё наоборот:
И грот, и фок, и бочка,
Исчезни вмиг — и точка!
Лис хохотал; пираты дрожали так, что трясся корабль.
— Эх ты, лысая кошка, карамба! — сказал Лис. — Утопленники разве хромают? Смотри! — спрыгнул с фальшборта, пошёл по палубе, опираясь на костыль.
Кот, разрывая тончайшие кружева на манжетах, выхватил пистоль:
— Не подходи!
А сам отступал, отступал, пистоль дрожал в его лапе.
— А-а-а! — закричал Кот, когда отступать стало некуда, и выронил бы пистоль за борт, если бы Лис не подхватил его.
— Держи, карамба! — бросил пистоль Кабану. — Ха-ха-ха!
И снова заплясал, запел:
Карамба!
Карамба!
Лис пиратский, хромоножка,
Плавал я под кличкой Крошка,
Знаю океаны наизусть.
Не боюсь ни урагана,
Ни грозы, ни атамана —
Ничего на свете не боюсь!
Кот спокойно надел шляпу:
— Это он!
— Он… — выдохнула Собака.
— Ухх! — ухнул Кабан.
— Взять его! — спокойно сказал Кот.
— Ну, тихо! Ну, спокойно! — заулыбался Хромой Лис. — Я знаю, как найти Золотой остров.
— Ах-х! — ахнула Собака.
— Из чистого золота! Потому что каждый листочек на каждом дереве там — сто монет!
— Ухх! — ухнул Кабан.
— Врёшь! — рявкнул Кот.
— Кровь пролью! Карррамба! — Лис выхватил нож, полоснул по лапе. — Вот!
— Веди нас! Веди! — завизжала Собака.
— Ухх! Вот настоящий атаман!
— Лис — атаман! Я знала! Я чувствовала! — Собака сорвала красную шляпу с Кота и с поклоном подала Лису. — Да здравствует новый атаман!
— Да здравствует! — пробормотал Кот. Плюнул на лапу, пригладил лысину. — Ну, Собака!..
А Хромой Лис взбежал на мостик, крикнул:
— Надо перехватить Львёнка с Китом в океане! Когда они будут подплывать к острову! Вперёд!
И запел:
Поднять, пираты, паруса,
И всех свистать наверх!
Вам Лис покажет чудеса,
Хромой — ха-ха! — вот смех!
И, отбивая чечётку, спустился на палубу, и все заплясали вместе с ним, запели, а Кот без шляпы плясал и пел жарче всех.
О, how do you do,
На остров вас веду!
кричал Лис. —
Там всё в сиянье золотом
На острове на том!
На мачтах взвились чёрные паруса, под клотик взлетел пиратский флаг с костями и черепом, и пиратский бриг, отсалютовав из пушек, двинулся к Золотому острову.
Как рождаются киты. Интересные факты про китят
Детеныша синего кита называют… теленком. Теленок рождается после года беременности, он весит 2-3 тонны и достигает до 7 метров в длину.
Знаете ли вы, что детеныш кита начинает плавать сразу после рождения. Родившись, он должен сделать вдох, иначе умрет, если попадает в воду с легкими, не наполненными воздухом. Самка кита в момент родов приподнимает тело над водой. Детеныш, падая в воду, успевает вдохнуть воздух. Расправившиеся легкие сообщают ему плавучесть.
Кормление детенышей происходит под водой, длительность каждого кормления невелика (несколько секунд). Кормить китенка не слишком простое занятие: у малыша вовсе нет губ. Он под водой охватывает один из двух сосков матери свернутым в трубку языком. Сосать ему не приходится: мать впрыскивает молоко ему прямо в глотку. Детеныш выпивает до 200 литров густого кремового цвета молока в день.
Китовое молоко густое, как сметана: у кашалота до 53% жирности, у усатых китов около 37% (хорошее коровье молоко имеет жирность 4%)
Его поверхностное натяжение в 30 раз больше, чем у воды, что особенно важно, учитывая кормление под водой (струя молока не расплывается в воде). Питательность китового молока весьма высока
Уже после 7-ти месяцев жизни «дитя» весит до 25 тонн! Синие киты — самые быстрорастущие животные в мире.
Пары у синих китов образуются надолго; известно, что самец всегда держится неподалёку от самки и не покидает её ни при каких обстоятельства. Киты оберегают свое потомство от особо опасных для них касаток и белых акул, загоняя молодняк внутрь стаи.
Объятия матери и детеныша выражаются соприкосновением носами.
После полугода, китенок кормится самостоятельно, но от матери не отходит, которая ему помогает. Она кружит вокруг скопления планктона и сгоняет корм к своему ребенку. В общем мама — она и океане мама.
Глава первая,
в которой Обезьянка съела снег на горе Килиманджаро
А в это время Львёнок бежал, продираясь сквозь лианы джунглей, следом летел Попугай.
— Не торропись, Львёнок! — хрипло кричал Попугай. — Всё-таки я — старррая птица!
— Не отставай! — Львёнок перепрыгнул через поваленное дерево и… замер.
— Кто? Что? — подлетел Попугай и… увидел Обезьянку. Она дрожала.
— Кто ты? — склонился к Обезьянке Львёнок.
— Я — Об-об-оббезьянка, — стуча зубами, сказала Обезьянка. — Ммне ххолодно!
— Холодно?
— В Африке?!
И Львёнок с Попугаем так захохотали, что повалились и стали кататься по траве.
— Ммне ббыло ж-жарко, — сказала Обезьянка. — Я-я ввлезла на гору Ккк… Килиманджаро и поела снегу. Он т-такой ччистый, ррассыпчатый!..
— Слышишь? — обернулся к Попугаю Львёнок. — А я иду, смотрю — на Килиманджаро, на самой высокой горе в Африке, совсем нет снега! А это его Обезьянка съела!
И Львёнку с Попугаем стало до того весело, что они принялись петь и плясать:
Обезьянка съела снег
На горе Килиманджаро,
Вот умора —
Съела снег
На горе Килиманджаро!
Я живу триста лет,
— кричал Попугай. —
Целый век и два столетья,
Но клянусь: такой на свете
Врррушки не было и нет!
— Я пправда ппоела сенегу… — еле выговорила Обезьянка. — И ввот… и ввот… я уммираю!..
Львёнок убежал, но сразу вернулся с целой горой листьев. Его совсем не было видно.
— И-и-и-и! — в ужасе завизжала Обезьянка: если бы не самый кончик хвоста, никто бы не догадался, что это Львёнок.
А Львёнок быстро расстелил листья, уложил Обезьянку, укрыл другими листьями, спросил:
— Согрелась?
— Нннет!
Всё дрожит, и дрожит, и дрожит, и дрожит, —
запел Попугай, —
Значит, холод по жилочке каждой бежит,
Значит, надо её обогреть костерком
И горячим поить молоком!
— Возьми, сказал он Львёнку.
— Что это?
— Камень. Дерржи крррепче! — И Попугай замахнулся другим камнем. — И-и-и!..
— Постой, — сказал Львёнок. — Давай лучше я скажу: «И-и-и!..»
— Давай!
— И-и-и!.. — затянул Львёнок.
Попугай разбежался и со всего маху ударил камнем о камень:
— Ррр-раз!
— И-и-и!.. — запел Львёнок.
— Ддд-два!
— И-и-и!.. — в третий раз затянул Львёнок,
— Ч-что эт-то ввы дделаете?
— Огонь добываем.
— Трр-ри! — ударил Попугай.
Выскочила громадная искра, вспыхнул огонь, а Попугай уже сидел на кокосовой пальме.
— Сам себе котелок, — подхватывая орех, сказал Львёнок. — И молочко кокосовое внутри! Поставим на огонь… А вот уже и всё вскипело!
И он подсел к Обезьянке и стал поить её горячим кокосовым молоком.
— Моя баббушка, — заверещал Попугай. — Моя баб-бушка двести лет назад говор-рила: «Если прро-студишься, поп-пей гор-рячего молочка, а если не пом-может…»
— Ч-что ттогда? М-мне не п-помогает! — жалобно так сказала Обезьянка.
— Забыл.
— Вспомни! — попросил Львёнок.
И вдруг Попугай задребезжал, запел старушечьим голосом:
Ты нас, ветер, не пугай,
Спи, мой птенчик, попугай,
Спи, мой птенчик,
Спи, мой птенчик,
Разноцветный попугай!
— Вспоминать надо, а ты поёшь не своим голосом! — сказал Львёнок.
— Я бабушкиным голосом пою, чтобы лучше вспомнить.
И стал петь дальше:
Спят жирафы и слоны,
Попугаи спать должны,
Попугаи,
Попугаи
Тоже ночью спать должны…
— В-вспомнил? — спросила Обезьянка.
— Нет. Погоди!
… Львята спят и видят сон:
К ним во сне приполз питон.
Ах, питон,
Змея большая,
Ты зачем забрался в сон?
— Долго ты ещё про удавов петь будешь? — рассердился Львёнок. — У нас Обезьянка замерзает, а ты…
— Не мешай! Мне баб-бушка эту песню двести лет назад пела!
Спи, мой птенчик, попугай,
Пусть тебе приснится край,
Где цветёт весною липа,
Липу ты не забывай!.. —
И закричал:
— Вспомнил! Вспомнил! Вот слушайте!
Спи, мой милый, засыпай!
А простынешь —
Вспомнишь липу,
Золотой заваришь чай!
Львёнок! Обезьянка! Слышите?
Но Львёнок и Обезьянка под попугайскую колыбельную давно уже спали. Ещё бы! Ведь колыбельной попугайской было двести лет! И за двести лет она стала такой колыбельной, что и не захочешь, а сразу уснёшь.
— Хр-рапят!.. — пробормотал Попугай.
И, промурлыкав себе под нос: «Спи, мой птенчик, засыпай!» — тут же уснул.
Глава пятая,
в которой пираты берут в плен Львёнка
Каждый день солнце поднималось справа и заходило слева, — это потому, что Львёнок с маленьким Китом плыли прямо на север.
К счастью, океан был спокоен — иначе как бы удержался Львёнок на спине у Кита?
На третьи сутки на горизонте показался Золотой остров.
Я — Львёнок, я — Львёнок,
Я — Львёнок молодой, —
заплясал, запел Львёнок. —
Я вижу в океане
Остров Золотой!
— И я! Я тоже вижу!
И тут — плюх! — ядро из пиратской пушки подняло фонтан слева от Кита, и только через мгновение они услышали грохот.
«Как же я не заметил пиратов? — изумился Львёнок. — Откуда они взялись?»
Правда, Львёнок никогда прежде не видел пиратов, но он сразу догадался, что это — они: у кого ещё будут такие чёрные паруса, такой страшный флаг?
— Держись, Львёнок! — крикнул Кит. — Мы уйдём от погони!
Но не так-то просто было уйти от пиратов. Они неслись на всех парусах, палили из пушек и, обнявшись за плечи, плясали на полубаке:
Мы — пираты, мы — злодеи, мы — злодеи.
Ха-ха-ха!
В мире нет злодеев злее и храбрее.
Ха-ха-ха!
И тут Собака пальнула из пушки, и ядро просвистело прямо над ухом Львёнка.
— Поворачивай! — крикнул Львёнок. — Их надо увести от острова!
Он сразу догадался, что пиратам нужен Золотой остров, а иначе зачем бы они гнались за ними в океане? Но пираты уже настигли маленького Кита.
— Вперёд! На абордаж! Кидай сеть! — крикнул Хромой Лис, и Собака с Кабаном накрыли Львёнка огромным сачком.
— Пустите! Пустите меня! — зарычал Львёнок. Но его уже потащили на палубу.
— Льва — к мачте! — распоряжался Лис. — Морским узлом. По Киту — огонь! Пли!
Собака пальнула.
— Мазила! — крикнул разжалованный Кот. — Дай-ка я.
И сам забил банником ядро в пушку.
Ча-ча-ча!
Ча-ча-ча!
Кровь злодеев горяча! —
выбивали чечёточку Кабан и Собака.
— Цельсь! — крикнул Лис
Собака с горящим фитилём прыгнула к пушке.
— Огонь!
Но Китёнок изловчился и в этот самый миг ударил корабль хвостом — бух!
Рухнула мачта, пираты чуть не слетели в воду, а Львёнок схватил банник и стал им лупить пиратов:
— Вот вам! Вот! Вот!
— Держись! — кричал маленький Кит. — Сейчас они все пойдут ко дну!
Но тут Кот набросил на шею Львёнка петлю, перекинул верёвку через рею, дернул…
— Ой! — привстал на цыпочки Львёнок.
— Кит! — заорал Кот. — Подойдёшь — вздёрну Льва на рею!
Ча-ча-ча!
Ча-ча-ча! —
снова заплясали пираты;
А Китёнок отплыл в сторону и грустно-грустно запел:
Солнце село на волну,
Солнце село на волну…
Золотой копной соломы,
Золотой копной соломы…
«Карамба! — вскричал про себя Лис. — Ведь это же мой Китёнок! Китёнок, который спас мне жизнь… Но я же не Собака и не Кабан, чтобы забыть добро…»
— Пираты! Слушай мою команду! — крикнул Лис. — Отпустить Льва!
— Отпустить Льва? — изумился Кот.
— Льва? — завыла Собака.
— Ухх! С ума сошёл! Вон у меня какая шишка!
— И у меня!
— А это? — И Кот показал багровую ссадину на лысой башке.
— Вздёрнуть Льва! Вздёрнуть!
— На рею! — закричали все.
Хромой Лис выхватил два пистоля и взвёл курки:
— Кто атаман?
Но Собака на животе проползла Лису за спину и ударила его пистолем по голове. Лис пошатнулся, упал…
А Собака подобрала с палубы красную атаманскую шляпу и, низко кланяясь, протянула её Коту:
— Ваша, Ваш Вышство…
Кот медленно надел шляпу:
— Льва — в клетку! Будет заложником! Вперёд!
Мы — пираты, мы — злодеи, мы — злодеи.
Ха-ха-ха!
В море нет злодеев злее и храбрее.
Ха-ха-ха! —
запели пираты. Собака встала к штурвалу, и пиратский корабль понёсся к сияющему вдали Золотому острову.
Бедный Китёнок плыл следом и тихонечко пел:
От китовых усов до хвоста
Вся надежда теперь на Кита!
Как же быть мне
И что же мне делать —
Подскажите Китёнку, друзья, —
На корабль не взобраться пиратский
И на сушу мне выйти нельзя…
Сергей Козлов
Как называется у кита фонтан. Почему у кита бьет фонтан?
Кит — это отнюдь не рыба, как многие думают, а млекопитающее. Конечно, по внешнему виду он отличается от привычных людям котов и собак, но детенышей своих он также кормит молоком. Киты являются теплокровными животными. Развитие плода происходит в утробе матери. И маленькие киты появляются на свет не в виде икринок, а живорожденными. Впервые дни жизни маленького китенка единственным его питанием является материнское молоко.
Киты появились на нашей планете в результате эволюции. Их далекие предки жили не в океане, а на суше. Поэтому киту, как новой форме жизни на планете, потребовалось приспосабливаться к водным условиям обитания.
Несмотря на то, что киты живут в воде, они не имеют жабр. В их организме для дыхания природа создала легкие. За все время существования китов их дыхательная система постоянно эволюционировала. Ноздри постепенно перемещались с конца головы вверх. У нынешних китов ноздри представлены парой дыхательных отверстий. Они делают получение кислорода более легким. Когда кит погружается в воду, то его дыхательные пути закрываются, чтобы не допустить попадания воды. Для этой цели у него есть небольшие клапаны. У кита пищеварительная и дыхательная системы никак не связаны друг с другом. Поэтому попадание воды в легкие через рот исключено.
На поверхность океана киты всплывают, раз в 10 минут. Но если есть необходимость, они могут находиться в морских глубинах до 45 минут. Когда кит показывается на поверхности, первым делом он освобождает легкие от использованного воздуха. При этом данная процедура сопровождается сильным шумом, который можно слышать на большом расстоянии.
Это и является причиной появления сильного фонтана. Фонтан, который извергает кит, состоит из отработанного воздуха и водяного пара. Для того чтобы набрать полные легкие свежего воздуха, кит выпускает фонтан неоднократно. После этого, глубоководный обитатель опускается в океан . Известно, что некоторые киты способны погружаться на глубину до 600 метров. А некоторые особо крупные представители способны поднимать хвост над водой и прыгать в воздух, совершенно отрываясь от водной поверхности.
Зубы кита. Зигориза
Зигориза ( Zygorhiza ) принадлежит к той же группе первобытных доисторических китов, что и дорудон (Dorudon), и они отдаленно связаны с массивным базилозавром (Basilosaurus), который, возможно, охотился на обоих этих китов. Хотя по форме зигорхиза похож на базилозавра, у него было гораздо меньшее тело, которое больше соответствует пропорциям современным китам, а общая длина в шесть раз превышала длину черепа.
Передние конечности зигоризы очень примитивны по форме, потому что локоть все еще был способен сгибаться. У более поздних форм суставы передних конечностей полностью срослись, образуя жесткие лопасти для лучшего передвижения в воде. Наличие этого сустава привело к предположению, что зигоризы выходили из воды, чтобы спариваться и рожать на суше, как современные ластоногие (тюлени, моржи и т.д.), однако это всего лишь теория. Даже с сочлененными передними конечностями зигориза был гораздо лучше приспособлен к водной, а не сухопутной жизни, и при шести метрах в длину он был даже больше, чем нынешний морской слон. Столь же вероятно, что этот локтевой сустав был чертой его сухопутных предков, таких как амбулоцетус.
Как и все известные древние киты своего времени, зигориза был хищником, охотясь на рыбу, мелких морских млекопитающих и даже на морских птиц, когда это было возможно. Крепкие зубы и относительно длинные узкие челюсти напоминали зубы более ранних морских рептилий, таких как мозазавр, и вполне вероятно, что киты, в частности зигориза, эволюционировали, чтобы заполнить эту хищническую нишу. Однако ранние представители китообразных были не одиноки в морских водах и не менее крупные, если не более, акулы, такие как С. angustidens, рыскали по океанам мира, не давая маленьким китам наподобие зигоризы возможности расслабляться.
Глава третья,
в которой Львёнок уплывает верхом на Ките
Ночной океан молчал.
По лунной дорожке медленно плыл Китёнок и тихонечко пел:
Ах, Львёнок, Львёнок, Львёнок,
Куда он деться мог?
Как жаль, что у Китёнка
Есть хвост и нету ног.
Я сел бы на песочек,
Надел бы сапоги,
Но, как назло, не дали
Мне ни одной ноги.
И тут из джунглей на берег выбежал Львёнок.
— Китёнок! Китёнок! — закричал он. — Плыви скорей к берегу!
Китёнок подплыл:
— Где ты был, Львёнок? Что случилось?
— Не спрашивай! Всё расскажу в пути. Вперёд! На север!
И Львёнок прыгнул на спину Кита. Китёнок ударил хвостом, и они понеслись.
Океан был весь в лунном дыму.
Было так красиво, что оба молчали.
И только когда стало подниматься солнце, Львёнок рассказал маленькому Киту о заболевшей Обезьянке, о Попугае, который остался её сторожить, и о золотом острове, куда они теперь плывут.
— Привяжись покрепче лианой, — сказал Китёнок, — чтобы тебя не смыла волна.
— А где у меня лиана?
— Эх! — огорчился маленький Кит. — Мне надо было это сказать на берегу.
И как раз в это время выбежал на берег Хромой Лис. Он встал, опираясь на кривой костыль, и долго глядел, прищурившись, на просыпающийся океан. И вдруг — взмахнул костылём, заплясал, запел:
Я всё-таки пиратский Лис,
Хотя я и хромой.
Сейчас подует лёгкий бриз —
И я вернусь домой
Мой дом — карамба! — океан.
Корабль пиратский мой
От южных ветров вечно пьян,
От волн всегда хмельной.
Поднять, пираты, паруса
И всех свистать наверх!
Вам Лис покажет чудеса,
Хромой — ха-ха! — вот смех!
И Лис вбежал в океан и поплыл к мысу Удачи, чтобы свернуть в бухту Покоя, где стоял теперь на якоре пиратский бриг.
Скелет кита. Родственные узы
Китообразные — потомки наземных млекопитающих, и наследие их сухопутного прошлого проявляется в дыхании атмосферным воздухом, наличии плаценты, вскармливании детенышей молоком, а также в деталях строения скелета. В отличие от рыб, у которых при плавании позвоночник изгибается в горизонтальной плоскости, у китообразных он двигается в плоскости вертикальной. Современные киты и дельфины не могут жить на суше и выглядят очень необычно по сравнению с наземными млекопитающими. Вопрос о том, каким образом наземные звери превратились в морских чудовищ, долгое время оставался без ответа, так как в палеонтологической летописи отсутствовали соответствующие связующие звенья. В настоящее время картина в значительной мере прояснилась.
Предками китообразных до 2000-х годов считались мезонихии, родственные парнокопытным вымершие хищники, обликом отдаленно напоминавшие массивных собак с копытцами вместо когтей. Мезонихии были величиной от ласки до медведя, среди них известны и полуводные рыбоядные формы, такие как гапалодекты ( Hapalodectes ). Однако большинство мезонихий были наземными хищниками и падальщиками. Строение черепа и зубов этих древних млекопитающих (они жили 63–33 млн лет назад) долгое время давало основание полагать, что китообразные произошли непосредственно от мезонихий.
С этой гипотезой вступили в противоречие молекулярно-генетические данные, показывающие, что китообразные должны рассматриваться в пределах группы парнокопытных в качестве ближайших родственников бегемотов. На этом основании парнокопытные и китообразные иногда объединяются в группу «китопарнокопытных» (Cetartiodactyla) .
Схема эволюции китообразных. Схема А. В. Лопатина, рисунки животных К. К. Тарасенко
Открытие полного скелета наземного китообразного пакицета ( Pakicetus attocki ) поддержало молекулярно-генетические данные, показав, что китообразные отделились от древних парнокопытных уже после того, как те разошлись с мезонихиями . Иными словами, предками китов были примитивные парнокопытные, сохранившие признаки их общего с мезонихиями происхождения (например, в строении зубов), которые современные парнокопытные давно утратили. Это были всеядные и плотоядные животные. Парнокопытные позже перешли к питанию растительным кормом, но некоторые из них (например, свиньи) и ныне в значительном объеме потребляют животную пищу. Киты — водные теплокровные, нуждающиеся в высококалорийной пище, поэтому они сохранили и развили животноядный характер питания своих предков.
В пользу этой гипотезы может свидетельствовать строение скелета индохиуса ( Indohyus ), который был найден в Кашмире (Индия) в отложениях возрастом около 48 млн лет . Это животное относится к отряду парнокопытных, к вымершему семейству раоэллид. Телосложением и величиной оно напоминало вовсе не китов, а современных оленьков семейства трагулид, живущих в Западной Африке и Юго-Восточной Азии в густых лесах, кустарниковых и мангровых зарослях, умеющих хорошо плавать и нырять. Но по строению слуховой области черепа (это очень важный признак для выяснения родства среди млекопитающих) индохиус сближается лишь с одними древнейшими китами семейства пакицетид. Индохиус жил на несколько миллионов лет позже пакицетид и не может быть их предком — но он вполне может быть потомком одной из линий, родственной предкам династии морских великанов.
