Детство и юность
Денис Васильевич Давыдов был представителем старинной дворянской фамилии, он родился в семье полкового бригадира в 1784 году. Значительная часть раннего детства прошла в спартанской военной обстановке, поэтому мальчик был приучен к строгой дисциплине и труду.
Отец по имени Василий Денисович командовал легкоконными отрядами, когда часть квартировалась в Харькове, мужчина обзавелся женой. Дочь местного генерал-губернатора Евдокима Алексеевича Щербинина вскоре после свадьбы стала матерью двух детей с героической судьбой.
По информации, почерпнутой из архивов, Денис рано приобщился к военной жизни, научился держать оружие, маршировать и ездить верхом. Он любил слушать истории о сражениях и давних победах русской армии, которые рассказывали люди, допущенные в гостеприимный семейный дом.
В детстве Денис мучился от комплексов по поводу собственной внешности: он отличался маленьким ростом и неправильными чертами лица. Судя по сохранившимся портретам представителей семьи Давыдовых, командир «эскадрона гусар летучих» был поразительно похож на отца.
В конце XVIII столетия выдающийся полководец Александр Суворов был звездой российской столицы и оплотом многонациональной страны. Денис, Евдоким, бывший младшим братом, и соседские ребятишки, увидев вживую национального героя, были искренне удивлены.
Генералиссимус, участвовавший в штурме неприступного турецкого Измаила, держал под крылом семью Давыдовых с позволения Екатерины II. Он предугадывал будущую биографию сыновей бригадира Василия Денисовича и обсуждал их способности с соратником и его законной женой.
Когда российский престол оказался в руках императора Павла I, Суворов лишился авторитета и поддержки сильных друзей. Отец будущего гусара пострадал от сложившихся обстоятельств: его обвинили в недостаче казенных 100 тыс. руб.
Для того чтобы расплатиться с долгами, Давыдов-старший продал имение, бригадира уволили со службы и опозорили перед людьми. Мужчина собрал оставшиеся средства и купил деревню Бородино в Подмосковье, Денис и Евдоким к этому времени перестали быть беспомощными детьми.
Черная бурка от Багратиона
Впрочем, знакомство с Пушкиным у Дениса Давыдова тоже еще впереди. А пока — его первый бой с французами, когда, возвращаясь в одиночку к Багратиону, он лоб в лоб столкнется в лощине с шестью всадниками противника. И спасет нашего задиру, представьте, пуговица! Плохо пришитая пуговица на шинели.
Из воспоминаний Д. Давыдова
«Они настигали меня… Гибель казалась неизбежною. На мне накинута была шинель, застегнутая у горла одною пуговицею, и сабля голая в руках… Один… догнал меня, но на такое расстояние, чтоб ухватиться за край… шинели, раздувавшейся от скока. Он… чуть не стащил меня с лошади. К счастию, шинель расстегнулась и осталась в его руках…»
На деле все было и так, и немножко не так. Он ведь, Денис Давыдов, выдумщик! Он и биографию свою, дошедшую до нас, написал в третьем лице и сначала уверял, что автор ее некий Ольшевский, а потом говорил, что чуть ли не знаменитый генерал Ермолов, который, кстати, был его двоюродным братом. Да, сам творил легенду о себе и в жизни, и в поэзии и, поразительно, сам потом верил в нее. Так вот, когда он улепетывал от погони, из леса вдруг вылетели 20 казаков, которые бросились на французов. Не было бы их, Денис бы не спасся. И весь в крови и грязи не предстал бы перед Багратионом, не услышал бы его вечного «маладец!» и не получил бы с плеча князя взамен действительно пропавшей шинели роскошной черной бурки.
Именно в ней он будет участвовать в самом большом сражении со времен, как напишет, «изобретения пороха» — в битве за Прейсиш-Эйлау, города, у которого русские и французы только за один день потеряют свыше 37 тысяч.
Вот это был бой! «Не приказываю, братцы, прошу, — крикнет солдатам Багратион. — Окромя нас некому. Надо соблюсти честь России!» От этих слов у Дениса и подкатится к горлу комок.
Там, под Прейсиш-Эйлау, когда Багратион, спешившись, поведет свои войска «в штыки», у Давыдова и появится его знаменитая седая челка.
А. Коцебу. Представление юного Дениса полководцу Суворову
Денис Давыдов «Партизан»
Отрывок
Умолкнул бой
Ночная тень
Москвы окрестность покрывает;
Вдали Кутузова курень
Один, как звездочка, сверкает.
Громада войск во тьме кипит,
И над пылающей Москвою
Багрово зарево лежит
Необозримой полосою.
И мчится тайною тропой
Воспрянувший с долины битвы
Наездников веселый рой
На отдаленные ловитвы.
Как стая алчущих волков,
Они долинами витают:
То внемлют шороху, то вновь
Безмолвно рыскать продолжают.
Начальник, в бурке на плечах,
В косматой шапке кабардинской,
Горит в передовых рядах
Особой яростью воинской.
Сын белокаменной Москвы,
Но рано брошенный в тревоги,
Он жаждет сечи и молвы,
А там что будет — вольны боги!
Давно не знаем им покой,
Привет родни, взор девы нежный;
Его любовь — кровавый бой,
Родня — донцы, друг — конь надежный,
Он чрез стремнины, чрез холмы
Отважно всадника проносит,
То чутко шевелит ушми,
То фыркает, то удил просит.
Еще их скок приметен был
На высях за преградной Нарой,
Златимых отблеском пожара,
Но скоро буйный рой за высь перекатил,
И скоро след его простыл…
1826 .
Приговор от Наполеона
Репродукция картины неизвестного художника. Герой Отечественной войны 1812 года, подполковник Ахтырского гусарского полка Денис Васильевич Давыдов. Фото: РИА Новости
Французская кампания, потом Шведская, потом Дунайская — война с турками. Нет, сражений он (кавалергард, гусар, потом — улан) и в будущем не выиграл ни одного (их выигрывали полководцы). Но сколько раз, уже в Отечественную войну 1812 года, отступая до Москвы, а потом — наступая, он обнаруживал вдруг, что сидит на чужом коне (однажды под ним убьют пять лошадей), что кивер его наискось разрублен, а пыльный ментик прострелен в четырех местах.
А 21 августа 1812 года, в виду деревни Бородино, где он вырос, где уже торопливо разбирали родительский дом на укрепления, за 5 дней до великого сражения, в крестьянском овине при том же Колоцком монастыре Денис и предложит Багратиону идею партизанского отряда (или, как говорили тогда, «поисковой партии»).
Из письма Давыдова Багратиону
«Ваше сиятельство! Вам известно, что я, оставя место адъютанта вашего, столь лестное для моего самолюбия, и вступя в гусарский полк, имел предметом партизанскую службу и по силам лет моих, и по опытности, и, если смею сказать, по отваге моей… Вы мой единственный благодетель; позвольте мне предстать к вам для объяснений моих намерений…»
В партизанской партии Дениса спали в очередь, учили бесследно закапывать трупы врага, а при больших силах его — рассыпаться в разные стороны, чтобы через день в условленном месте встретиться вновь. Теперь Дениса было не узнать: вместо ментика и кивера он днем и ночью был в казацком чекмене и лохматой шапке. А дрались партизаны так, что соотношение погибших было 4 казака против 150 французов.
Это уже не выдумки Дениса — все давно подсчитано.
Из служебного формуляра Давыдова
«В действительных сражениях находился под Ляховым 28 октября, под Смоленском 29, под Красным 2 и 4 ноября, под Копысом 9 ноября, где разбил наголову депо французской армии, под Белыничами 14-го… За отличие награжден орденом св. Георгия 4-го класса; занял отрядом г. Гродно 8 декабря, и награжден орденом св. Владимира 3-й степени»…
Однажды партизаны наголову разбили корпус, состоявший из 1100 человек пехоты и 500 всадников. То были войска генерала Ожеро, который и сам был взят в плен партизанами Давыдова, Денисова и Сеславина. И лишь чудом под Малоярославцем ими не был захвачен и сам Наполеон…
Недаром в занятой еще Москве тот не только запомнит имя Давыдова, но на описании примет его размашисто, напишет: «При задержании — расстрелять на месте»…
Честь для русского офицера!
Ответы
Ответ разместил: Гость
чацкий, наделенный темпераментом и живым умом, активно ведет борьбу с фамусовским обществом, но он не видит своего главного противника — молчалина. главный герой не способен отнестись к нему и его “способностям” всерьез, но на самом деле это “жалчайшее созданье” не так уж ничтожно. за время его отсутствия он занял место в сердце софии. брошенные чацким слова — “молчалины блаженствуют на свете” — оказались пророческими. именно люди этого типа, идеал которых “и награжденья брать, и весело пожить”, станут, по мнению главного героя, на вершину общества потому, что власть ценит “умеренность и аккуратность”, а также “бессловесных”. ум, хитрость, изворотливость, умение найти “ключ” к каждому влиятельному человеку — главные ка чества молчалива. его взгляды на жизнь противоположны идеалам чацкого. этим молчалин подобен фамусовскому обществу. за три года отсутствия чацкого он добился невероятных успехов. неизвестный, безродный мещанин получил чин асессора и стал возлюбленным софии. рассчетливо и холодно он набирает силу, не останавливаясь ни перед чем, даже перед обманом беззащитной девушки. он готов вынести любые унижения в борьбе за власть. никто не может встать у него на пути. чацкий не только отвергает устаревшие формы жизни, но и призывает всех это делать. главный герой — человек неравнодушный, деятельный, мне даже кажется, что он типичный представитель декабристов. он презирает низкопоклонничество, страсть к чинам, душевную пустоту. речь его кипит умом, остроумием. он честный, со здоровым чувством юмора человек, который видит недостатки других и открыто их высмеивает, никого не боясь. все это благородство противоположно качествам молчалина. этим произведением автор призывает бороться с такими людьми, как молчалин и фамусов. мне кажется, что такие люди существуют и сегодня, потому что трудно “разгадать” их лживые натуры и они всегда находят “слабых” людей, которыми можно командовать. из этого следует, что фамусов-ское и молчалинское общество растет и развивается.
Ответ разместил: Гость
в тёмном небе бродят тучи,
а в воде видна луна.
дует ветерок летучий,
а вода слегка мутна.
Ответ разместил: Гость
наверное характером
Ответ разместил: Гость
положительные герои в романе а.с. пушкина «дубровский» — это андрей гаврилович дубровский, владимир дубровский, маша троекурова, няня дубровского, владимир андреевич и архип.
отрицательные герои в романе а.с. пушкина «дубровский» — это кирила петрович троекуров, шабашкин, князь верейский и антон пафнутьич спицин.
Личная жизнь
В юности Давыдов влюбился в представительницу благородной династии, но Аглая де Грамон предпочла сына генерала, более привлекательного на вид. Потом в личной жизни молодого военного появилась выпускница балетной школы, прекрасная Татьяна Иванова притягивала Дениса как магнит.
В годы службы в окрестностях Киева повзрослевший мужчина увлекся Лизой Злотницкой и задумал сделать ее законной женой. Отец невесты поставил условие — получить государственные дотации, и потомок московского бригадира сделал все, чтобы обзавестись семьей.
Пока оформлялись нужные бумаги, ветреная избранница передумала, отмена свадьбы стала ударом для жителя деревни Бородино. Друзья познакомили его с миловидной Софьей Николаевной Чирковой, новый роман был достоин описания в книгах или кино.
К моменту встречи с будущей супругой Давыдов стал прославленным поэтом, он любил шумные компании, играл в карты и выпивал. Из-за подобных пристрастий он чуть не потерял возлюбленную и шанс на счастливые отношения, которые так долго искал.
Знакомые отвели угрозу разрыва оговоренной помолвки, и весной 1819 года Софья пошла под венец. Когда в семье появились дети (пять мальчиков и четыре девочки), выяснилось, что Денис Васильевич — заботливый и любящий отец.
В середине 1831 года во время визита к сослуживцу поэт и гусар влюбился в девушку младше на 20 с лишним лет. Он рисковал лишиться супруги из-за этого увлечения, но в итоге отпустил Евгению Золотареву и сказал отношениям «нет».
Интересные факты
- В молодости Денис Давыдов сочинил эпиграмму на Багратиона, после этого родилась присказка о длинных и коротких носах. Генерал любил отчаянного гусара за храбрость и остроумные шутки и представил его к ордену Святого Владимира в 1800-х годах.
- В «Дневнике партизана» Давыдов рассказывал, как чуть не погиб от рук соотечественников, потому что ополченцы не заметили на мужчине русский мундир. После этого в боях с французами национальных героев вел в атаку одетый в кафтан, бородатый бравый гусарский командир.
- Перед смотром военных подразделений в Шампани Денис констатировал, что его подчиненные очень похожи на растрепанных оборванцев и бедняков. Из сукна, найденного на французском складе, он заказал сотню мундиров, и коричневый цвет стал преобладающим в форме гусарских полков.
Денис Давыдов – гусар с душой поэта
Слава о его удачливости и храбром сердце шла впереди своего героя. В европейских городах при виде русских солдат все в первую очередь спрашивали о Денисе Давыдове, чтобы просто посмотреть на него.
После окончания Отечественной войны с французами Денис Давыдов продолжил свое служение Отечеству. Кроме того он стал известен еще и как талантливейший поэт, стихами которого впоследствии восхищался даже Александр Сергеевич Пушкин!
До наших дней со сцен концертных залов звучат прекрасные песни и романсы на стихи Дениса Давыдова, гусара с душой поэта.
А еще на нашем сайте ты найдешь неожиданное продолжение рассказа о Денисе Давыдове. Герои не умирают. Они просто переходят из поколения в поколение. Читай статью о современном герое Денисе Давыдове, простом российском школьнике, и о его подвиге.
И не забывай оставлять комментарии!
Партизанские героические будни
Видя успехи Давыдова и его стремительно увеличивающийся отряд, главнокомандующий Кутузов бросил все силы, чтобы регулярно помогать герою провизией и припасами. А так же был отдан приказ о формировании новых партизанских отрядов. Отряд Дениса Давыдова стал приносить французам существенное беспокойство. Его ненавидел сам Наполеон и назвал своим личным врагом. Он приказал тут же расстрелять героя на месте в случае поимки, на которую бросил лучших французских офицеров и бойцов.
Но не тут-то было! Денис Давыдов с отрядом верных партизан ухитрился загнать французский отряд, отправленный на его поиски, в ловушку, где и захватил в плен двухтысячное кавалерийское войско с десятком офицеров. Это при том, что сам он имел в подчинении чуть меньше тысячи солдат. Настоящие герои побеждают не численностью, а умом, любовью к родной земле и беспримерной отвагой!
Слава про Давыдова облетела всю Российскую империю, а он не переставал удивлять новыми подвигами. На его уловку попал французский генерал Ожеро, сдав Денису после недолгих сопротивлений свой полк из двух тысяч солдат. Далее было захватывающее сражение под городом Копысь, где бравый гусар стер с родной земли вражеское кавалерийское депо. А через некоторое время и вовсе занял своим войском Гродно – старейший город в Беларуси. После этой блистательной победы Денис получил самые почетные на то время награды – ордена Св. Владимира 3-й степени и Св. Георгия 4-й степени.
Благословение от Суворова
Он родился в Москве. Пишут, что барский особняк Давыдовых был всегда освещен праздничными огнями; балы, пикники, выезды на псовую охоту — все было на широкую ногу. Отец, человек небедный, гордился имениями в Московской, Орловской, Оренбургской губерниях. Но должность занимал простую — командир конного полка. Денис был его первенцем.
В роду Дениса были стольники да воеводы, двоюродными братьями станут знаменитые в будущем генералы Алексей Ермолов и Николай Раевский, но прапрадедом патриота нашего был, увы, завоеватель — золотоордынский князь Минчак Касаевич. Зато судьбу Дениса, когда ему было 9, решил лично Суворов — «неразгаданный метеор», по его словам, «залетевший» на очередных маневрах пообедать в дом Давыдовых.
Сочинения Д. Давыдова. 1893 год
Из воспоминаний Д. Давыдова
«Я жил под солдатскою палаткою, при отце… Около десяти утра всё… вокруг… закричало: «Скачет, скачет!»… Сердце мое упало… Я весь был… восторг, и как теперь вижу… Суворова — на калмыцком коне… в белой рубашке… в сапогах вроде тоненьких ботфорт и в легкой… солдатской каске… Ни ленты, ни крестов… Когда он несся мимо… адъютант его закричал: «Граф! Что вы так скачете; посмотрите вот дети Василья Денисовича». — «Где они? Где?» — спросил он и… подскакал к нам… Протянул свою руку, которую мы поцеловали, и спросил меня: «Любишь ли ты солдат, друг мой?» Смелый и пылкий ребенок, я… мгновенно отвечал: «Я люблю графа Суворова; в нем все — и солдаты, и победа, и слава». — «О Бог, помилуй, какой удалой! — сказал он. — Это будет военный человек; я не умру, а он уже три сражения выиграет!..»
Какое там — «не умру»? Денис в тот же вечер, вообразите, дал три «сражения»: размахивая саблей, чуть не выколол глаз дядьке, проткнул шлык няне и отрубил хвост борзой собаке, за что и розог получил втройне. Но с того дня он, коротконогий, с голосом «фистулой», стал спать только на досках, обливаться ледяной водой и до зари летать в седле, что очень «фрисировало» (раздражало) его мать.
И может, с той минуты — рискну предположить! — в нем стал крепнуть культ, как сказали бы ныне, «стопроцентного мужчины» (преодолеть, обогнать, выиграть!).
Строки от Пушкина
Ф. Константинов. Пушкин и Давыдов. 1973 год
Лицеист Пушкин, пишут, по примеру Давыдова решил идти в гусары. А тот при встрече якобы сказал, что по стихам давно уже любит Пушкина. «А я вас и того ранее», — с жаром выпалил тот.
Пушкин, как младший по возрасту, будет еще лет десять на «вы» с Денисом и даже признается, что как поэт весь «вышел» из него. Повинится как-то, что «украл» из стихов гусара два слова — «бешенство желанья»: «Я нравлюсь юной красоте // Бесстыдным бешенством желаний». И, краснея, добавит, что «коли сочтете возражать — вымараю!..»
Они будут дружить всю жизнь.
«Пушкина, — писал Денис Вяземскому, — возьми за бакенбард и поцелуй за меня в ланиту». А Пушкин напишет ему, уже на «ты»: «Я слушаю тебя и сердцем молодею».
Кто он, Денис Давыдов? Поэт, из шинели которого вышли и Пушкин, и Грибоедов. Первый солдат, высланный за стихи. Первый, употребивший в поэзии точки вместо нецензурных ругательств. Первый командир, который отважился при народе высечь помещика за саботаж.
И первый хвастун тоже!
Хвастал, что был в занятой Наполеоном Москве как разведчик и в одежде француза. Имея репутацию забияки, бретера и даже певца поединков, ни разу не дрался на дуэлях. Да и пьянство его, воспетое в стихах им же («всегда веселы и всегда навеселе!»), тоже, кажется, было фанфаронадой.
Но разве не убеждались мы, что легенды рождаются там, где есть легендарная личность?!
Легенды рождались и в новом московском доме, который он снял в 1828 году. Дом-сказка: деревянный, трехэтажный, прямо из той эпохи. Бол. Знаменский, 17, он цел и поныне. Именно сюда зимой 1828 года без приглашения закатился вдруг приехавший в Москву «велосифером» («поспешным дилижансом», который, представьте, тащился 5 суток) сам Пушкин. Еле, кстати, нашел друга. Денис еще пошутил, что дома меняет из-за растущей семьи, а заодно, как партизан, «следы заметает»: «Истинные же друзья, — сказал, — меня завсегда найдут по одному биению сердечному…»
Здесь Пушкин прочел Давыдову сначала свою «Чернь», потом поэму «Мазепа» (так называлась «Полтава»), а под конец встречи вдруг сказал другу, что на балу у Иогеля только что видел юную Гончарову…
Смерть Пушкина меня решительно поразила; я по сю пору не могу образумиться. Здесь бог знает какие толки… А Булгарины и Сенковские живы и будут жить, потому что пощечины и палочные удары не убивают до смерти… Давыдов — Вяземскому
Давыдов к тому времени уже девять лет как был женат на голубоглазой Софье Чирковой, дочери генерала, владелице имения под Сызранью и винокуренного завода. От нее исходил дух домовитости и покоя, которого он не знал уже много лет. Ну, любит магазины, модные лавки, ну, не поехала бы за ним в Сибирь, если бы его, как брата-декабриста, сослали бы туда (был в семье про то разговор!). Но зато не мешает ему хоть и на тысячу покупать книги: Мабли, Монтескье, Руссо, Вольтер, Бентам.
Теперь он по вечерам готовит первый сборник (39 стихотворений за 29 лет работы), собирается, в который раз уже, «взять абшид» (уйти в отставку), дружит с первыми писателями (Грибоедов скажет, что все мужчины против Дениса — «сонливые меланхолики и не стоят выкурки из его трубки») и пишет статьи о военном искусстве («Не дозволяют драться, я принялся описывать, как дрались»).
Вот тогда и написал в одной из статей:
«Мне, уже состарившемуся, не удастся видеть возрождения России. Горе ей, если к тому времени, когда деятельность умных людей будет ей наиболее необходима, наше правительство будет окружено толпою неспособных и упорных в своем невежестве людей. Усилия этих лиц могут ввергнуть государство в ряд страшных зол…»
Пророчески написал.
«Поэтический предвестник Пушкина»
Полк Давыдова прекрасно показал себя в Битве народов под Лейпцигом и ряде других сражений. Под Ла-Ротьером он фактически решил исход боя. После того как все генералы 2-й гусарской дивизии погибли, Давыдов некоторое время командовал ею лично.
Также по теме
Первая Отечественная: как победа России над Наполеоном определила судьбу Европы
24 июня 1812 года Великая армия Наполеона перешла пограничную с Российской империей реку Неман.Так началась Отечественная война 1812…
В январе 1814 года ему было присвоено звание генерал-майора. После войны из-за путаницы в документах генеральское звание временно отозвали, а самого героя войны поставили командовать сначала драгунской, а затем менее престижной конно-егерской бригадой. Давыдов был в ярости и написал царю, что отказывается от должности, поскольку она не предполагает ношение усов (это было гусарской привилегией. — RT). Однако император не разозлился, сказав: «Ну что ж! Пусть остаётся гусаром». Царь вернул ему гусарский полк и генеральское звание.
Через некоторое время Давыдова повысили до начальника штаба корпуса, но служба начала его тяготить. Он стремился освободить время для написания мемуаров, военных исследований и стихов.
В 1826—1827 годах Давыдов хорошо проявил себя в боях на Кавказе, а через четыре года — в Польше. Был произведён в генерал-лейтенанты, но со временем его служба стала сугубо формальной.
Давыдов умер 22 апреля 1839 года в своём имении Верхняя Маза Сызранского уезда Симбирской губернии. Перед смертью он добился переноса праха генерала Багратиона на Бородинское поле.
- Памятник на могиле Дениса Давыдова на Новодевичьем кладбище
У Давыдова было девять детей, большинство из них избрали для себя военную карьеру. При жизни Денис Васильевич издал четыре книги: «Опыт теории партизанского действия», «Разбор трех статей, помещённых в «Записках Наполеона», «Замечания на некрологию Н.Н. Раевского» и вышедшие в 1832 году «Стихотворения».
«Давыдов явился поэтическим предвестником Пушкина, прямо говоря, случайно: он не собирался быть поэтом. Отсюда его восхитительная поэтическая легкомысленность — свободная жестикуляция, воздух, остроумие: всё то, что будет столь характерно для пушкинского гения», — поделился своим мнением о поэте-партизане в книге «Взвод. Офицеры и ополченцы русской литературы» писатель Захар Прилепин.
По словам Александра Колпакиди, Давыдов был яркой и неординарной личностью.
Поэтесса графиня Евдокия Ростопчина в память о Давыдове написала такие строки: «Где ты, наш воин-стихотворец?.. Вдвойне Отчизны милый сын, её певец и ратоборец, куда ты скрылся?..»
Поклон от Родины
В.П. Лангер «Денис Давыдов»
Давыдову не прощали ничего. Его обходили чинами и наградами. И золотую саблю «За храбрость», и орден Святой Анны 2-го класса, и золотой крест на георгиевской ленте за Прейсиш-Эйлау — все эти награды он получит с большим опозданием. Он даже острил: любой орден ему надо было «завоевывать дважды» — в бою и в унизительных напоминаниях императору. Напоминал, конечно, не сам, старались отцы-командиры. Той же Маше Нарышкиной уже Багратион в один из приездов пожаловался: Давыдова обходят орденами. «А ведь всем в армии, — добавил, — ведомо: Багратион попусту воинскими регалиями не кидается». Черноокая Аспазия, пишут, свела брови: «Вот ужо и скажу Саше…» Саше — то есть Александру I.
А тот мелко мстил Денису за давние стихи, за то, что в басне, из-за которой поэта и выгнали когда-то из гвардии, он, назвав Екатерину II «орлицей», императора обозвал не просто тетеревом — «глухой тварью».
Ну, как вам это? Царь-отцеубийца и впрямь был слегка глуховат…
Но это Давыдов в год 25-летия победы над Наполеоном вспомнит о герое этой победы князе Багратионе «у стремени» которого, как писал, провел целых пять лет. Вспомнит и составит записку председателю Госсовета, где будет настаивать на перезахоронении Багратиона на Бородинском поле — тот был погребен в старенькой часовне в Симах, Владимирской губернии.
На согласование, на бюрократизм уйдет едва ли не год — как раз последний год его жизни.
Но жребий был брошен, и Давыдов — да и кто бы сомневался! — опять победит. Государь не только согласится с идеей его, но издаст специальный указ: прах Багратиона перенести и поручить сделать это, даже возглавить почетный конвой, генерал-лейтенанту и кавалеру Денису Давыдову. И он возглавил бы, довел бы дело до конца, въехал бы во главе любимых всадников в Москву, а потом и довез бы гроб командира до Бородинского поля, если бы…
Если бы 22 апреля 1839 года в семь утра не скончался бы. Посреди распутицы и российских грязей…
Оригинальный материал: «Родина»
Комплимент от фельдмаршала Каменского
Осенним утром 1806 года столица заполнилась слухами: то ли какой-то поручик-гусар застрелил фельдмаршала графа Каменского, то ли Каменский, только что назначенный командовать армией, напротив, пристрелил какого-то молодого человека в темном коридоре. Из уха в ухо передавали: поручику 22 года, он был исключен из кавалергардов за стихи (одна из басен была написана на несправедливую опалу Суворова), был сослан в провинцию, потом, по милости государя, вернулся в Петербург, вновь был взят в гвардию и… надо же, опять попал в историю…
Слухи были и правдой, и — неправдой. Поручику и впрямь было 22, и он — точно! — был известен как поэт, написавший несколько безумных стихов, в том числе — и в адрес царя. Но все остальное…
Из воспоминаний Д. Давыдова
«Отчаяние решило меня: 16-го ноября, в четвертом часу пополуночи, я надел мундир, сел в дрожки и приехал прямо к фельдмаршалу… Все спало на дворе и в гостинице. Нумер 9-й, к коему вела крутая, тесная и едва освещенная лестница, находился в третьем этаже. У входа… маленький коридор, в коем теплился фонарь… Я завернулся в шинель и прислонился к стене в ожидании… Слышу, отворяется дверь, и маленький старичок, свежий и бодрый, является… в халате, с повязанною белой тряпицею головою и с незажженным в руке огарком. Это был фельдмаршал…
«Кто вы таковы?» — спросил он… «Что вам надо?» Я объявил желание мое служить на войне. Он вспыхнул, начал ходить скорыми шагами… и почти в исступлении говорить: «Да что это за мученье! Всякий молокосос лезет проситься в армию!»
Каменский вообще-то был крут. Он, например, только что приказал высечь арапником, да публично — это знали все! — собственного сына, дослужившегося, представьте, до полковника. Да и Наполеона грозил привезти в клетке — «ровно Емельку Пугачева». Но к Давыдову, исстрадавшемуся, что в дальнем гарнизоне он уже пропустил половину войны, отнесся почему-то более чем хорошо. «Право, — сказал мальчишке-поручику, — я думал, ты хочешь застрелить меня». Денис начал было извиняться, но граф перебил: «Напротив, это приятно, это я люблю, это значит ревность… горячая; тут душа, тут сердце… я это… чувствую!»
И хоть фельдмаршал, всем растрезвонив потом о визите храброго юноши, помочь ему не смог («По словам и по лицу государя, — признался потом Давыдову, — я увидел невозможность выпросить тебя туда, где тебе быть хотелось»), упрямый Денис все равно окажется на фронте. Причем почти сразу станет адъютантом самого Багратиона. Как? — спросите. Да времена были такими. И то, что порой не под силу было фельдмаршалам, легко достигалось хорошенькими женщинами. Давыдову поможет попасть на фронт «княгиня-полячка», черноокая Аспазия, как звали ее в свете, всесильная фаворитка Александра I, а в миру — премиленькая 28-летняя Маша Нарышкина, сестра друга Дениса, тоже гусара и к тому же князя — Бориса Четвертинского…
Вот это был подарок к Новому году!
Правда, узнав, что служить будет адъютантом Багратиона — предел мечтаний! — Денис, напротив, закручинился. Он ведь недавно в сатире «Сон» высмеял длинный багратионовский нос. Более того, знал — стихи эти известны генералу. Позже, на фронте, тот при Давыдове расскажет о них Ермолову, и наш пиит, оправдываясь, улыбнется: «При всех свидетельствую, что затронул столь известную часть вашего лица единственно из зависти, поскольку сам оной части почти не имею». И укажет на свой нос — пуговкой. Все посмеются. А через несколько дней, когда Денис прискачет однажды к Багратиону со спешным донесением и, запыхавшись, крикнет: «Главнокомандующий приказал доложить, что неприятель у нас на носу, и просит вас немедленно отступить!», Багратион невозмутимо заметит: «На чьем носу неприятель? Ежели на вашем, так близко; а коли на моем, так мы успеем отобедать еще…»
Эта шутка станет известна всей армии, а потом и вовсе превратится в легенду, которую Пушкин запишет в своих «Застольных беседах».
М. Костин. Денис Давыдов и Багратион
