Правда ли, что первые «взрослые» стихи Хармса были опубликованы лишь после смерти поэта?
«…значительнейшая книга 1926 г. выйдет в январе. «Необычайные свидания друзей» открывает хорошую эпоху. УЧАСТВУЮТ ПРЕКРАСНЫЕ: А. Авраамов, И. Афанасьев-Соловьев, М. Березин, А. Введенский, Э. Криммер, С. Полоцкий, В. Ричиотти, Л. Рогинский, К. Сотонин, С. Спасский, Д. Хармс, Е. Хигер, Г. Шмерельсон, В. Эрлих».«значительнейшая книга»Александр Введенский«Уважаемый Борис Леонтьевич, мы слышали от М. А. Кузмина о существовании в Москве издательства «Узел». Мы оба являемся единственными левыми поэтами Петрограда, причем не имеем возможности здесь печататься. Прилагаем к письму стихи, как образцы нашего творчества, и просим Вас сообщить нам о возможности напечатания наших вещей в альманахе «Узла» или же отдельной книжкой. В последнем случае мы можем выслать дополнительный материал (стихи и проза).
Даниил Хармс
александрвведенский
3 апр. 1926.
Петербург».«Чинарь-взиральник (случай на железной дороге)»«…Помню еще, что он раньше говорил, что чтобы писать такие стихи, как он (взирь-заумь), надо влезть на шкаф и посмотреть на комнату сверху: «Тогда увидишь все иначе»».
Действительно ли Хармс считал свои детские стихи халтурой?
«сказочный персонаж (поросёнок) мог вдруг превратиться по ходу действия в обычный домашний скот, выращиваемый на мясо. Всё это происходит словно по мановению авторской волшебной палочки, внезапно лишающей сюжет литературной условности. А это и есть один из главных обэриутских принципов, который Хармс широко применял и в своем детском творчестве».т. е. заумь, которую назвал контрреволюционной». «наиболее заумных» , . «Особо халтурной я считаю книжку «Театр». Помимо того, что эта книжка не сообщает детям абсолютно никаких полезных сведений, она и по форме своей является чрезвычайно скверной, антихудожественной. То же самое следует сказать и о книжке «Озорная пробка», которую я написал за два часа».«Становясь на путь искреннего признания, показываю, что являлся идеологом антисоветской группы литераторов, в основном работающих в области детской литературы, куда помимо меня входили А. Введенский, Бахтерев, Разумовский, Владимиров (умер), а несколько ранее Заболоцкий и К. Вагинов».А если,
купаясь летом в реке,
ты найдешь на берегу
простую зеленую глину,
то запаси этой глины
побольше.
Будешь зимой
лепить из нее человечков.
И, может быть,
вылепишь ты
себя самого,
пионера на летней работе.
Да так хорошо
и так умело,
что тебя отольют из чугуна
или из бронзы
и поставят в музее
на первое место.А люди скажут:
«Смотрите –
Это новый, советский
художник».
Иван Топорышкин и милиционер
Окажись вы на месте Хармса в 1930-е годы, у вас было бы не так уж много способов легального существования. Можно было зарабатывать на жизнь переводами, можно было писать в стол, занимая простенькую должность при каком-нибудь министерстве. Можно было, наконец, сочинять произведения для детей. Для Хармса, как и для Александра Ивановича Введенского, это было наиболее приемлемым вариантом.
Даже их «взрослые» произведения в чём-то были немного «детскими» — и наоборот, в самых, на первый взгляд, невинных произведениях для детей угадывались черты абсурда и деформированной реальности, которые наиболее ярко выражены в произведениях, о публикации которых они не могли даже помышлять.
Возьмём для примера одно из самых известных детских стихотворений Хармса, повествующее о неудачной охоте.
Иван Топорышкин пошёл на охоту,с ним пудель пошёл, перепрыгнув забор.Иван, как бревно провалился в болото,а пудель в реке утонул, как топор.
Иван Топорышкин пошёл на охоту,с ним пудель вприпрыжку пошёл, как топор.Иван повалился бревном на болото,а пудель в реке перепрыгнул забор.
Иван Топорышкин пошёл на охоту,с ним пудель в реке провалился в забор.Иван как бревно перепрыгнул болото,а пудель вприпрыжку попал на топор.
Первая строфа ещё содержит в себе какой-то смысл, хоть и неутешительный: главный герой отправляется на охоту и сразу же погибает. Не произошло ни одного события, а повествование уже завершено. К концу стихотворения смерть Топорышкина и его пуделя остаётся всё такой же бесславной, но окончательно лишается всякой логики. За счёт перестановки элементов стиха реальность распадается, превращается в остроумное нагромождение слов: пудель «в реке» проваливается в забор, Иван перепрыгивает болото почему-то «как бревно».
В лексиконе обэриутов бессмысленная, вырванная из своего контекста вещь называлась «фарлушкой».
Первой фарлушкой был обледенелый предмет с торчащими из него железками, найденный Николаем Алексеевичем Заболоцким и Игорем Владимировичем Бахтеревым недалеко от квартиры Хармса. Мир, состоящий из бессмысленных обломков-фарлушек — итог многих «взрослых» произведений Хармса. Сравните стихотворение об Иване Топорышкине с прозаическим фрагментом под названием «Сон Калугина»:
«Калугин заснул и увидел сон, будто он сидит в кустах, а мимо кустов проходит милиционер. Калугин проснулся, почесал рот и опять заснул, и опять увидел сон, будто он идет мимо кустов, а в кустах притаился и сидит милиционер. Заснул и опять увидел сон, будто он идет мимо кустов, а в кустах притаился и сидит милиционер.
Тут Калугин проснулся и решил больше не спать, но моментально заснул и увидел сон, будто он сидит за милиционером, а мимо проходят кусты. Калугин закричал и заметался в кровати, но проснуться уже не мог».
Здесь всё тоже заканчивается невесело. Проспав четыре дня, Калугин страшно отощал, в булочной вместо пшеничного хлеба ему подсунули полуржаной, а под конец санитарная комиссия, пройдя по квартирам с проверкой, признала Калугина антисанитарным. «Калугина сложили пополам и выкинули его как сор». Разница только в том, что детское стихотворение до конца остаётся игровым и как бы сказочным, а второе, взрослое, наполнено гнетущим бытом. Нарушение порядка пресекают его бдительные стражи — милиционеры, дворники и санинспекции.
К. И. Чуковский «ОТ ДВУХ ДО ПЯТИ» (кусочек)
— Обо что ты оцарапался?- Об кошку.Ночью будит усталую мать:- Мама, мама, если добрый лев встретит знакомую жирафу, он ее съест или нет?- Какой ты страшный спун! Чтобы сейчас было встато!Лялечку побрызгали духами:Я вся такая пахлая,Я вся такая духлая.И вертится у зеркала.- Я, мамочка, красавлюсь!- Когда же вы со мной поиграете? Папа с работы — и сейчас же за книгу. А мама — барыня какая! — сразу стирать начала.Все семейство поджидало почтальона. И вот он появился у самой калитки. Варя, двух с половиной лет, первая заметила его.- Почтаник, почтаник идет! — радостно возвестила она.Хвастают, сидя рядом на стульчиках:- Моя бабушка ругается все: черт, черт, черт, черт.- А моя бабушка все ругается: гошподи, гошподи, гошподи, гошподи!Юра с гордостью думал, что у него самая толстая няня. Вдруг на прогулке в парке он встретил еще более толстую.- Эта тетя заднее тебя, — укоризненно сказал он своей няне.Замечательное детское слово услышал я когда-то на даче под Питером в один пасмурный майский день. Я зажег для детей костер. Издали солидно подползла двухлетняя соседская девочка:- Это всехный огонь?- Всехный, всехный! Подходи, не бойся!Слово показалось мне таким выразительным, что в первую минуту я, помнится, был готов пожалеть, почему оно не сделалось «всехным», не вошло во «всехный» обиход и не вытеснило нашего «взрослого» слова «всеобщий».Я как вижу уличный плакат:ВСЕХНАЯ РАБОТА НА ВСЕХНОЙ ЗЕМЛЕВО ИМЯ ВСЕХНОГО СЧАСТЬЯ!Так же велика выразительность детского слова сердитки. Трехлетняя Таня, увидев морщинки на лбу у отца, указала на них пальцем и сказала:- Я не хочу, чтобы у тебя были сердитки!И что может быть экспрессивнее отличного детского слова смеяние, означающего многократный и длительный смех.- Мне аж кисло во рту стало от баловства, от смеяния.Трехлетняя Ната:- Спой мне, мама, баюльную песню!
Детство и юность
Даниил Иванович Ювачев родился 17 (30) декабря 1905 года в культурной столице России – городе Санкт-Петербурге. Мальчик рос и воспитывался в интеллигентной и состоятельной семье. Его отец Иван Павлович тоже оставил след в истории: первоначально он позиционировал себя как революционер-народоволец, и чудом избежав смертной казни, поменял взгляды на жизнь и стал духовным писателем.
Даниил Хармс с трубкой
Известно, что во время поездки на Сахалин, где он пробыл в восьмилетней каторге, отец Даниила Хармса познакомился с Антоном Павловичем Чеховым, который сделал Ювачева прототипом революционера в своем произведении «Рассказ неизвестного человека» (1893). Ссылка помогла избавиться Ювачеву от непарадных настроений, и, пережив все лишения судьбы, в 1899 году Иван Павлович вернулся в Санкт-Петербург, где служил в инспекции Управления сберегательными кассами, работал в редакции и занимался литературной деятельностью.
Отец Даниила Хармса
Ювачев-старший общался не только с Чеховым, но еще и состоял в дружеской переписке с Волошиным и Толстым. В 1902 году Иван Павлович сделал предложение руки и сердца Надежде Ивановне Колюбакиной, которая происходила из дворянского рода, обосновавшегося в Саратовской губернии. Она заведовала приютом и слыла как утешительница женщин, побывавших в неволе. И если Надежда Ивановна воспитывала своих детей в любви, то Иван Павлович придерживался строгих правил касательно поведения отпрысков. Помимо Даниила, у супругов родилась дочь Елизавета, а двое других детей умерли в раннем возрасте.
Даниил Хармс в детстве
Когда на территории Российской империи произрастали первые зернышки революции, будущий поэт учился в привилегированной немецкой школе «Die Realschule», которая входила в состав «Петришуле» (первое учебное заведение, основанное в Санкт-Петербурге в 1702 году). Главный кормилец в доме оказал благоприятное влияние на сына: благодаря отцу Даниил начал изучать иностранные языки (английский и немецкий), а также полюбил научную литературу.
Даниил Хармс в детстве
По слухам, сын Ивана Павловича учился хорошо, однако маленькому мальчику, впрочем, как и всем детям, были свойственны шалости: чтобы избежать наказания учителей, Даниил иногда разыгрывал актерские сценки, притворяясь сиротой. После получения аттестата зрелости юноша выбрал приземленную стезю и поступил в Ленинградский энергетический техникум. Однако на скамье этого учебного заведения Хармс пробыл недолго: нерадивый ученик так и не удосужился получить диплом по причине того, что часто прогуливал занятия и не участвовал в общественных работах.
МИЛЛИОН
Шёл по улице отряд –
Сорок мальчиков подряд:
Раз,
Два,
Три,
Четыре,
И четыре
На четыре,
И четырежды
Четыре,
И ещё потом четыре.
В переулке шёл отряд –
Сорок девочек подряд:
Раз, два, три, четыре,
И четыре на четыре,
И четырежды четыре,
И ещё потом четыре.
Да как встретилися вдруг,
Стало восемьдесят вдруг!
Раз,
Два,
Три,
Четыре,
И четыре
На четыре,
На четырнадцать
Четыре,
И ещё потом четыре.
А на площадь
Повернули,
А на площади стоит
Не компания,
Не рота,
Не толпа,
Не батальон,
И не сорок,
И не сотня,
А почти что
МИЛЛИОН!
Раз, два, три, четыре,
И четыре
На четыре,
Сто четыре
На четыре,
Полтораста
На четыре,
Двести тысяч
На четыре,
И ещё потом четыре!
ВСЁ!
Учёный Петя
А. Введенский
Вот сидит пред вами Петя,
Он умнее всех на свете,
Всё он знает,
Понимает,
Всё другим он объясняет.
Подходили дети к Пете,
Говорили с Петей дети:
— Петя, Петя, ты учёный, —
Говорят они ему:
— Облетает лист зелёный,
Объясни нам, почему?
И ответил Петя:
— Дети!
Хорошо,
Я объясню.
Лист зелёный облетает,
По траве сухой шуршит,
Потому что он плохими
К ветке нитками пришит.
Услыхали это дети И сказали:
— Что ты, Петя,
Неужели в самом деле,
В САМОМ ДЕЛЕ
ЭТО ТАК?
И опять сказали дети:
— Если ты всё знаешь, Петя,
Если ты умнее всех, —
Расскажи-ка нам про снег.
Не поймём — зачем зимою
Снег на улице валит,
И над белою землёю
Больше зяблик не летит?
И ответил Петя:
— Дети!
Ладно, ладно,
Расскажу.
Знаю очень хорошо:
Снег — зубной порошок,
Но особый, интересный,
Не земной, а небесный.
Зяблик больше не летает,
Как известно, оттого:
Крылья к туче примерзают,
Примерзают у него.
Услыхали это дети,
Удивились:
— Что ты, Петя,
Неужели
В самом деле,
В САМОМ ДЕЛЕ
ОТТОГО?
И тогда сказали дети:
— Хороши ответы эти,
Но ответить на вопросы
Мы ещё тебя попросим:
Видишь, стали дни короче,
И длиннее стали ночи?
Почему, ответь потом,
Вся река покрыта льдом?
И ответил Петя:
— Дети!
Так и быть уж,
Объясню.
Рыбы в речке строят дом
Для своих детишек
И покрыли речку льдом —
Он им вместо крыши.
Оттого длиннее ночи,
Оттого короче дни,
Что мы рано стали очень
Зажигать в домах огни.
Услыхали это дети,
Засмеялись:
— Что ты, Петя,
Неужели в самом деле,
В САМОМ ДЕЛЕ
ОТТОГО?
Как вы думаете, дети:
А не врёт ли это Петя?
Проверяем свои знания
-
Как бы ты ответил на вопрос автора?
-
В чём заключалась учёность Пети? Ответь словами из стихотворения.
-
Как надо прочитать название стихотворения: с восхищением, с усмешкой, с грустью?
-
Что подсказывает тебе правильный ответ?
-
Соотнеси название и содержание стихотворения. Что вызывает у тебя улыбку?
- Придумай самостоятельно похожую историю.
А. Л. Барто: Болтушка
Что болтушка Лида, мол,Это Вовка выдумал.А болтать-то мне когда?Мне болтать-то некогда!Драмкружок, кружок по фото,Хоркружок — мне петь охота,За кружок по рисованьюТоже все голосовали.А Марья Марковна сказала,Когда я шла вчера из зала:»Драмкружок, кружок по фотоЭто слишком много что-то.Выбирай себе, дружок,Один какой-нибудь кружок».Ну, я выбрала по фото…Но мне еще и петь охота,И за кружок по рисованьюТоже все голосовали.А что болтушка Лида, мол,Это Вовка выдумал.А болтать-то мне когда?Мне болтать-то некогда!Я теперь до старостиВ нашем классе староста.А чего мне хочется?Стать, ребята, летчицей.Поднимусь на стратостате…Что такое это, кстати?Может, это стратостат,Когда старосты летят?А что болтушка Лида, мол,Это Вовка выдумал.А болтать-то мне когда?Мне болтать-то некогда!У меня еще нагрузкиПо-немецки и по-русски.Нам задание дано -Чтенье и грамматика.Я сижу, гляжу в окноИ вдруг там вижу мальчика.Он говорит: «Иди сюда,Я тебе ирису дам».А я говорю: «У меня нагрузкиПо-немецки и по-русски».А он говорит: «Иди сюда,Я тебе ирису дам».А что болтушка Лида, мол,Это Вовка выдумал.А болтать-то мне когда?Мне болтать-то некогда!
