Даниил хармс. отзыв о странном творчестве странного человека

Содержание «Портрет» по частям

Действие повести происходит в Петербурге в первой половине XIX века.

Часть I

Однажды бедный молодой художник Чартков покупает на рынке портрет неизвестного старика. Художника впечатляют странные, невероятно живые глаза господина. На следующий день к Чарткову приходит хозяин квартиры с полицейским и требуют оплатить долг за жилье. Рассматривая портрет старика, полицейский ломает раму и оттуда выпадает сверток с деньгами (1000 червонных, или 3000 рублей).

Внезапно разбогатевший Чартков тут же переезжает из нищей комнаты в роскошную квартиру, покупает дорогую одежду и т.д. Чартков заказывает в газете платную, рекламную статью о своих картинах

Публика обращает на него внимание, у него появляются клиенты. Чтобы угодить заказчикам, Чертков рисует портреты быстро и без души, забывая про свой талант и вкус

Вскоре он становится богат и знаменит. С годами его картины становятся все бездарнее, но по-прежнему пользуются успехом. Однажды уже постаревший Чартков видит поистине талантливую картину своего давнего товарища.

В нем просыпается вдохновение. Он бежит домой и пытается нарисовать что-то талантливое. Но у него ничего не выходит: жажда денег убила в нем весь талант. Тогда Чартков начинает завидовать талантливым художникам. Он скупает лучшие картины и тайно уничтожает их у себя дома. В конце концов он сходит с ума и умирает.

Часть II

На одном аукционе среди прочих картин выставлен тот самый загадочный портрет старика. Один из покупателей, художник Б., просит продать картину именно ему и в доказательство рассказывает историю портрета.

По словам художника Б., на портрете изображен старик-ростовщик, живший во времена Екатерины II. Все, кто брал у него деньги в долг, заканчивали свою жизнь трагически. Однажды странный ростовщик заказал свой портрет отцу художника Б. Когда мастер рисовал глаза ростовщика, он ощущал такую тревогу и страх, что в итоге отказался завершать картину.

Когда ростовщик умер, его портрет остался у художника и начал приносить ему несчастье. Художник отдал эту картину приятелю и сразу почувствовал облегчение. С тех пор картина сменила множество хозяев и всем приносила несчастье (в том числе Чарткову).

Вот уже 15 лет художник Б. по просьбе отца (автора картины) разыскивает этот злополучный портрет, чтобы уничтожить его и прекратить несчастья. Когда художник Б. заканчивает свой рассказ, он и другие посетители аукциона обнаруживают, что портрет исчез со стены.

Аресты и смерть «тролля»

В первый раз Хармса арестовали в 1931 году. Дело было не столько в его персоне, сколько в стремлении разгромить детский отдел Госиздата. С этой задачей сотрудники ГПУ справились отлично: легендарная детская редакция прекратила свое существование. Хармса допрашивали, в основном, о его работе с Маршаком, и почти не касались творчества ОБЭРИУтов, называя его «заумным». На этот раз писатель отделался ссылкой, откуда через некоторое время он смог вернуться в Ленинград.

О том, как вел себя Хармс во время допросов, сохранились интересные воспоминания. Художник Власов, который был знаком с одним из следователей Хармса, приводит рассказы следователя о поэте. Однажды Хармс с самым серьезным видом заявил, что нормальному течению допроса мешает… половик у порога. Почему? Силуэт следователя проецируется не на дверь, а на этот половик. Поэтому Хармс отказывается отвечать на вопросы до тех пор, пока следователь не создаст нормальных условий для работы. В результате половик был выброшен из кабинета. Такого рода сцены происходили на каждом допросе, и в итоге следователь отказался от ведения дела, поскольку «подследственный его развлекает, и дело не идет».

Второй раз Хармса арестовали летом 1941 года. В этом случае причиной стали его собственные высказывания. Его обвиняли в «пораженческих и панических настроениях», в том числе и в таких заявлениях: «Если же мне дадут мобилизационный листок, я дам в морду командиру…;форму я не одену и в советских войсках служить не буду, не желаю быть таким дерьмом». Сложно сказать, в самом ли деле Хармс говорил подобное, или это – выдумки доносчика, но служить в армии Хармс и в самом деле не хотел. Еще в период финской войны он, чтобы не попасть на фронт, начал, как пишут его биографы, симулировать шизофрению. Оказавшись в «Крестах» по весьма тяжелому обвинению, Хармс вновь прибегает к «спасительному безумию». Его обследовали тюремные врачи и вынесли вердикт: шизофрения. В заключении говорится: «Высказывает … бредовые идеи изобретательства. Считает, что он изобрел способ исправлять «погрешности», так называемый пекатум парвум… Бред … лишен последовательности и логики, так, например, объясняет причину ношения головных уборов желанием скрыть мысли, без этого мысли делаются открытыми, «наружными». Для сокрытия своих мыслей обвязывает голову тесемкой или тряпочкой…».

Что это было? Заболевание или имитация сумасшествия, сумевшая обмануть даже многоопытных тюремных врачей? Вряд ли мы получим ответ на этот вопрос.

Хармс скончался от голода в тюремной больнице в феврале 1942 года в самые тяжелые дни блокады Ленинграда.

История «Чижа» и «Ежа»

Детей Даниил Иванович не любил, а вот взрослые не очень-то любили его самого. В 1928 году, когда Даниилу Ивановичу не исполнилось и двадцати трёх, прошло последнее большое публичное выступление обэриутов. Стихи публике не слишком понравились, да и постановка «Елизаветы Бам» прошла с умеренным успехом. Вечер проходил в Петербургском Доме Печати, что дало возможность одному критику сострить в газетной заметке: «Вчера в „Доме печати“ происходило нечто непечатное».

В коммунистической действительности абсурдные стихи, разъезжающие по сцене трехколёсные велосипеды и полное отсутствие традиционной сюжетной логики выглядели как что-то порочное и такое же неуместное, как и товарищ Калугин, проспавший четыре дня подряд.

А вот в детской литературе Хармс и его друзья-соратники некоторое время вполне преуспевали. Для детей они начали писать во многом благодаря Самуилу Яковлевичу Маршаку, который руководил детской секцией Госиздата. В 1928 году как раз появился новый журнал для детей «Ёж» (Ежемесячный Журнал). Хармс и Александр Введенский, а также Николай Заболоцкий стали его постоянными авторами. Спустя два года они присоединились и к журналу «Чиж» (Чрезвычайно Интересный Журнал), предназначенному для совсем юных читателей.

В этих журналах и издательствах создавалась настоящая детская литература, на которой выросло уже много поколений детей и родителей.

Ещё в начале XX века считалось, что ребёнок — это всего лишь не вполне полноценный взрослый. В детских журналах печатались христианские поучения, сведения о железнодорожным деле, или же, в лучшем случае, умилительные стихи о красивых цветах и добрых зверятах. Сегодня почти все эти произведения забыты, а вот стихи Хармса и Введенского, не говоря уже о сочинениях Маршака и Чуковского, дети отлично знают до сих пор.

Впрочем, без идеологического заказа и в детской литературе нельзя было обойтись, поэтому друг Хармса Леонид Липавский под псевдонимом «Леонид Савельев» писал, к примеру, стихи про Ленина и Великий Октябрь. «Идеологические» стихи Хармса были заметно слабее других (см. стихотворения о колхозе «Влас и Мишка», «Что мы заготовляем на зиму»), но даже рассказ о шествии пионерского отряда он умел превратить в весёлую считалку:

Шёл по улице отряд —сорок мальчиков подряд:раз,два,три,четыреи четыреждычетыре,и четырена четыре,и ещё потом четыре.

Во многих стихах обэриутов чувствуются фольклорные мотивы: юмор народных небылиц (см. «ехала деревня мимо мужика») и фантасмагория волшебных сказок. Возможно, поэтому их произведения очень нравились детям. Встречи с юными читателями тоже пользовались большим успехом, чему способствовал и узнаваемый образ Хармса–«англичанина»: он ходил в клетчатом костюме и гетрах, в кепке и с трубкой, что у прохожих на улицах Ленинграда неизменно вызывало недоумение.

Контроль над литературой для детей тоже постепенно усиливался. В 1931 году было заведено «дело о вредительстве в детской литературе», Введенского сослали в Курск, вскоре вслед за ним отправился и Хармс. Обвинения пали на весь круг Маршака; критики нашли в детских стихах «Чижа» и «Ежа» доведение до абсурда и ту самую вольную игру с реальностью, которая была для них неприемлема во «взрослых» произведениях обэриутов. Сохранились показания Хармса, который не отрицает эту взаимосвязь:

«К наиболее бессмысленным своим стихам, как, напр., стихотворение «О Топорышкине»… я отношусь весьма хорошо, расценивая их как произведения качественно превосходные. И сознание, что они неразрывно связаны с моими непечатающимися заумными произведениями, приносило мне большое внутреннее удовлетворение…»

Через какое-то время Введенский и Хармс вернулись в Петербург и продолжили работу над произведениями для детей. Но группа обэриутов уже распалась, как и всякие надежды на литературное признание.

Стихи

После того как Даниил Ювачев был отчислен из Ленинградского техникума, он начал заниматься литературной деятельностью. Хотя, стоит сказать, что любовь к творчеству у него появилась в ранние годы: будучи школьником, он сочинил интересную сказку, которую читал своей четырехлетней сестре Наталии, ранняя смерть которой стала потрясением для будущего поэта.

Даниил Хармс в молодости

Даниил Иванович не захотел видеть себя прозаиком и выбрал своим поприщем сочинение стихотворений. Но первые творческие потуги начинающего поэта напоминали бессвязный поток мысли, и отец молодого человека не разделял литературные пристрастия сына, так как был приверженцем строгой и классической литературы в лице Льва Толстого и Михаила Лермонтова.

В 1921–1922 годах Даниил Ювачев становится Даниилом Хармсом. Кстати, некоторые литераторы до сих пор бьются над разгадкой тайны, которая окутала творческий псевдоним, присвоенный всемирно известным автором детских стихотворений. По слухам, сын Ивана Павловича объяснил приятельнице, что его прозвище происходит от английского слова «harm», что в переводе на русский язык означает «вред». Однако бытует предположение, что слово «Хармс» произошло от французского «charme» – «шарм, обаяние».

Иллюстрации к книге Даниила Хармса

Другие же считают, что прозвище Даниила было навеяно его любимым персонажем Шерлоком Холмсом из книг сэра Артура Конана Дойла. Также говаривали, что поэт подписывал в паспорте карандашом возле настоящей фамилии через черточку «Хармс», а затем и вовсе узаконил свой псевдоним. Талантливый литературный деятель считал, что одно постоянное прозвище приносит несчастье, поэтому псевдонимов у Даниила Ивановича было множество, которые менялись словно перчатки: Ххармс, Хаармсъ, Дандан, Даниил Шардам и т.д.

Даниил Хармс на графити

В 1924–1926 годах Даниил Иванович начинает свою творческую биографию. Молодой человек не только сочиняет стихотворения, но и декламирует чужие труды на выступлениях перед публикой. Также в 1926 году Хармс вступает в ряды Всероссийского союза поэтов, однако писателя исключили через три года за неуплату членских взносов. В то время поэт вдохновлялся творчеством Велимира Хлебникова и Казимира Малевича.

Даниил Хармс на балконе Дома Книги

В 1927 году в Ленинграде возникает новое литературное сообщество, которое называется «ОБЭРИУ» («Объединение реального искусства»). Так же как когда-то Маяковский с другими футуристами призывал сбросить с парохода современности Достоевского и Пушкина, «чинари» отказывались от консервативных форм искусства, пропагандируя оригинальные методы изображения действительности, гротеск и поэтику абсурда.

Иллюстрации к книге Даниила Хармса

Они не только читали стихотворения, но и устраивали танцевальные вечера, на которых пришедшие отплясывали фокстрот. Помимо Хармса, в этом кружке состояли Александр Введенский, Николай Заболоцкий, Игорь Бахтерев и другие литературные деятели. В конце 1927 года благодаря Маршаку, Олейникову и Житкову, Даниил Хармс и его соратники начинают сочинять стихотворения для детей.

Труды Даниила Ивановича можно было увидеть в популярных изданиях «Еж», «Чиж» и «Сверчок». Причем Ювачев, помимо стихотворений, публиковал и рассказы, рисовал карикатуры и головоломки, которые разгадывали как дети, так и их родители.

Портрет Даниила Хармса

Не сказать, что подобный род занятий приносил Хармсу невиданное удовольствие: Даниил Иванович недолюбливал детей, но детская литература была для талантливого писателя единственным источником дохода. К тому же Ювачев подходил к своей работе основательно и старался скрупулезно прорабатывать абсолютно каждое произведение, в отличие от своего приятеля Введенского, который, по мнению некоторых исследователей, любил халтурить и относился к своим обязанностям крайне безответственно.

Хармсу удалось завоевать популярность среди маленьких мальчиков и девочек, которым мамы и папы, бабушки и дедушки прочитывали стихотворения о кошках, не захотевших отведать винегрета из лука и картошки, про пузатый самовар и про веселого старичка, который страсть как боялся пауков.

Даниил Хармс в тюрьме

Удивительно, но даже автор безобидных произведений для ребят подвергался гонению со стороны властей, которые считали некоторые труды Ювачева непарадными. Таким образом, иллюстрированная книжка «Озорная пробка» не прошла цензуру и находилась «под занавесом» целых десять лет, с 1951 по 1961 годы. Дошло до того, что в декабре 1931 года Хармс и его товарищи были арестованы за пропаганду антисоветской литературы: Даниила Ивановича и Введенского выслали в Курск.

«…уж лучше мы о нём не будем больше говорить»

В стихотворении, которое принадлежит уже другому члену ОБЭРИУ Юрию Владимирову, девочку отправляют в магазин за покупками. Пока до неё доходит очередь, Нина забывает, за чем её туда послали: предметы в голове путаются местами, получается абсурд.

Наконец, очередь Нинки.Нина твердит без запинки:— Дайте фунт кваса,Бутылку мяса,Спичечный песок,Сахарный коробок,Масло и компот.Деньги — вот.

Но если покупки юной Ниночки заканчиваются более-менее благополучно (продавец только удивляется диковинной просьбе о спичечном песке и сахарном коробке — «верно, товар заграничный»), то читатель Хармса хорошо знает, что поход в магазин легко может обернуться для героя катастрофой. В рассказе «Жил-был человек» некий Кузнецов отправляется в лавку за столярным клеем, потому что у него сломалась табуретка. Внезапно на Кузнецова падает кирпич.

«Кузнецов упал, но сразу же вскочил на ноги и пощупал свою голову. На голове у Кузнецова вскочила огромная шишка. Кузнецов погладил шишку рукой и сказал:— Я гражданин Кузнецов, вышел из дома и пошёл в магазин, чтобы… чтобы… чтобы… Ах, что же это такое! Я забыл, зачем я пошёл в магазин!»

Падает второй кирпич, а затем и третий. Кузнецов забывает, куда он пошёл и откуда вышел (из погреба? а может из бочки?) В конце концов Кузнецов забывает, кто он такой, а затем полностью лишается разума.

«— Ну и ну! — сказал Кузнецов, почесывая затылок. — Я… я… я… Кто же я? Никак я забыл, как меня зовут? Вот так история! Как же меня зовут? Василий Петухов? Нет. Николай Сапогов? Нет. Пантелей Рысаков? Нет. Ну кто же я?

Но тут с крыши упал пятый кирпич и так стукнул Кузнецова по затылку, что Кузнецов окончательно позабыл всё на свете и крикнув «О-го-го!», побежал по улице».

Если в детских произведениях обэриутов «звезда бессмыслицы», по выражению философа Якова Друскина, сияет не слишком ярко, то их взрослые сочинения с определённого момента оказываются насквозь пронизаны абсурдом. В «Ёлке у Ивановых» Александра Введенского Рождество превращается в настоящий конец света, а Хармс начинает писать короткую прозу, в которой каждый раз оказывается, что писать здесь, в общем-то, не о чем. Как в рассказе о рыжем человеке, у которого не было глаз и ушей, рук, ног и даже внутренностей — вообще ничего не было. Рассказчик заключает: «лучше мы о нём не будем больше говорить».

Стремление разрушить привычные взаимосвязи между вещами доходит до своего предела. Поэтому многие произведения Хармса вызывают не только смех, но и лёгкий ужас.

ОБЭРИУты

Хармс близко сошелся с литераторами Александром Введенским, Николаем Заболоцким, Константином Вагиновым и другими. Все они восхищались Маяковским, и числили себя «левыми» писателями. Так возникла группа ОБЭРИУ – «Объединение реального искусства». ОБЭРИУты провозглашали поиск «новых форм» в литературе и увлекались гротесковыми, абсурдистскими средствами достижения художественной выразительности.

Маяковскому Хармс подражал не столько в поэзии, сколько в эпатирующей манере вести себя. Так, однажды он заявился в гости в пиджаке, один из лацканов которого был намного длиннее другого. В ответ на удивленные замечания, он заявил, что ему так нравится. Любил с друзьями прогуливаться ночью по Невскому в высоченных цилиндрах и с диванными валиками под мышкой. Друзья вспоминали, что Хармса можно было встретить в еще более странном наряде: в «невообразимой кофте», к которой сзади прикреплен бумажный цветок.

Нравились Хармсу и проделки в таком роде: придя на званый вечер, он мог вдруг, посреди гостиной, начать снимать штаны. Смятение собравшихся быстро сменялось смехом: под верхними брюками у поэта оказывались еще одни.

Петербуржец Даниил Петров живёт в квартире Даниила Хармса и смотрит на улицу Маяковского из тех же окон, из которых почти 100 лет назад смотрел писатель.

– Мой дед, искусствовед Всеволод Петров, дружил с Хармсом, – рассказал Даниил Metro. – Уже после реконструкции дома дед встречался со скульптором Аникушиным, он тогда был депутатом, и уговорил дать ему квартиру, в которой жил писатель. У Хармса была комната №8 в коммунальной квартире, но после капитального ремонта она оказалась в 58-й квартире. Дед получил именно ту, в которой жил его друг.

В честь поэта Всеволод назвал своего внука. Даниил Петров вырос в этих стенах.

– У нас сохранились трубка Хармса (в детстве я играл с ней), много фотографий и, конечно, книги. Даниил Хармс стал и для меня частью жизни. А уж стихотворение «Из дома вышел человек» сопровождает меня всю жизнь. Когда пять лет назад на фасаде появился портрет, я очень обрадовался: это было так здорово, стильно, так к месту!

Житель дома Даниил Петров надеется, что граффити не закрасят.

Алена Бобрович, «Metro»

Фото:

Петербуржцы – за граффити

Пять лет назад, когда портрет Хармса только появился, его пытались закрасить. Но за граффити вступился тогдашний губернатор Георгий Полтавченко.

Недавно в администрацию Центрального района поступила очередная жалоба. Один из жителей пожаловался на рисованного Хармса. Администрация вынесла решение закрасить граффити. ТСЖ «Маяковского 11» этого делать не стало. Тогда чиновники подали в суд на ТСЖ.

– Заседание должно состояться 28 апреля, – говорит житель дома Дмитрий Панайотти. – А пока мы создали петицию, которую подписывают все жители дома, а также те, кто неравнодушен к этой ситуации.

На защиту граффити с Хармсом встали музыканты, актёры, люди искусства – среди них Александр Розенбаум и Михаил Пиотровский.

– Прекрасная картинка, – сказал по поводу граффити на улице Маяковского директор Эрмитажа. – Надо, чтобы в Петербурге был хороший стрит-арт, и он у нас в городе уже есть.

«За эти пять лет я ни разу не слышал, что Хармс кому-то не нравится», — Даниил Петров, житель дома 11 по ул. Маяковского

История одного поэта

Даниил Хармс жил в доме №11 по ул. Маяковского с 1925 по 1941 год.
23 августа 1941 года Хармс арестован за распространение в своём окружении «клеветнических и пораженческих настроений». Умер 2 февраля 1942 года.
В 2005 году к 100-летию писателя на здании появилась мемориальная доска с портретом Хармса и строками из его стихотворения: «Из дома вышел человек».
В 2016 году художники Паша Кас и Павел Мокич нарисовали на доме портрет Даниила Хармса.

Детство и юность

Даниил Иванович Ювачев родился 17 (30) декабря 1905 года в культурной столице России – городе Санкт-Петербурге. Мальчик рос и воспитывался в интеллигентной и состоятельной семье. Его отец Иван Павлович тоже оставил след в истории: первоначально он позиционировал себя как революционер-народоволец, и чудом избежав смертной казни, поменял взгляды на жизнь и стал духовным писателем.

Даниил Хармс с трубкой

Известно, что во время поездки на Сахалин, где он пробыл в восьмилетней каторге, отец Даниила Хармса познакомился с Антоном Павловичем Чеховым, который сделал Ювачева прототипом революционера в своем произведении «Рассказ неизвестного человека» (1893). Ссылка помогла избавиться Ювачеву от непарадных настроений, и, пережив все лишения судьбы, в 1899 году Иван Павлович вернулся в Санкт-Петербург, где служил в инспекции Управления сберегательными кассами, работал в редакции и занимался литературной деятельностью.

Отец Даниила Хармса

Ювачев-старший общался не только с Чеховым, но еще и состоял в дружеской переписке с Волошиным и Толстым. В 1902 году Иван Павлович сделал предложение руки и сердца Надежде Ивановне Колюбакиной, которая происходила из дворянского рода, обосновавшегося в Саратовской губернии. Она заведовала приютом и слыла как утешительница женщин, побывавших в неволе. И если Надежда Ивановна воспитывала своих детей в любви, то Иван Павлович придерживался строгих правил касательно поведения отпрысков. Помимо Даниила, у супругов родилась дочь Елизавета, а двое других детей умерли в раннем возрасте.

Даниил Хармс в детстве

Когда на территории Российской империи произрастали первые зернышки революции, будущий поэт учился в привилегированной немецкой школе «Die Realschule», которая входила в состав «Петришуле» (первое учебное заведение, основанное в Санкт-Петербурге в 1702 году). Главный кормилец в доме оказал благоприятное влияние на сына: благодаря отцу Даниил начал изучать иностранные языки (английский и немецкий), а также полюбил научную литературу.

Даниил Хармс в детстве

По слухам, сын Ивана Павловича учился хорошо, однако маленькому мальчику, впрочем, как и всем детям, были свойственны шалости: чтобы избежать наказания учителей, Даниил иногда разыгрывал актерские сценки, притворяясь сиротой. После получения аттестата зрелости юноша выбрал приземленную стезю и поступил в Ленинградский энергетический техникум. Однако на скамье этого учебного заведения Хармс пробыл недолго: нерадивый ученик так и не удосужился получить диплом по причине того, что часто прогуливал занятия и не участвовал в общественных работах.

Главные герои и их характеристика

Система образов и характеристика героев «Портрета» отражены Многомудрым Литреконом в таблице:

Главные герои «Портрета»	Характеристика
Чартков	Беспечный и одаренный юноша двадцати двух лет, который проходит путь от талантливого, но бедного художника, служащего искусству, до популярного, но бездарного живописца, пекущегося лишь о деньгах. Портрет пробуждает в герое худшие черты его характера: тщеславие, алчность и слабость духа. Чартков — маленький человек, которому не хватило силы для развития своего дара. Он пал жертвой суетного и холодного города.
Старик	ненавидимый всеми ростовщик, умерший до начала действия повести. Это умный, хитрый и властный человек, которого все боялись. Деньги, данные им, приносили лишь несчастья. Символизирует собой всё зло и порочность людей.
Образ портрета	Портрет обладал гипнотическим действием, наводил ужас на наблюдателей. Особенно герои повести отмечают глаза старика, которые следят за жертвой с любого ракурса. В них заключена магическая сила картины, высвобождающая темные силы души.
Художник, автор картины	Совестливый и одаренный живописец, примерный семьянин, глубоко верующий человек, всю жизнь посвятивший искусству. Согласился писать портрет только ради того, чтобы потом изобразить библейского персонажа. Когда он осознал действие картины, то сразу бросил дело, несмотря на деньги. Потом долго жил в монастыре и искупал грех в молитве. Только так ему удалось вернуть чистоту кисти.
Образ Петербурга	Город нечестных и алчных людей, где все живут обманом. Здесь от Вас всем нужны только деньги, поэтому любой горожанин готов продать себя за признание толпы и материальное благополучие. Петербург губит и развращает.